Злодеи сытой эпохи

[Йивгеней]

Злодеи сытой эпохи

Почему у банков почти нет инструментов реальной борьбы с недобросовестными заемщиками?

Банкир Борис Тимонькин — личность известная не только в кругу финансистов. Свою популярность он заработал как руководитель ряда ведущих банков страны. А также как человек с крутым нравом, который за словом в карман не полезет.

Когда между Укрсоцбанком и группой компаний “ИСА Прайм Девелопментс”, которая с 2008 года любыми способами пытается уклониться от обслуживания кредита на сумму почти 200 млн долларов, разгорелся конфликт, возглавляющий этот банк Тимонькин не постеснялся предать его огласке. Противостояние между заемщиком и финучреждением приняло характер настоящей войны. Именно в этот период неизвестные сожгли яхту банкира “Катюша”. Выявить злоумышленников правоохранительным органам так и не удалось, но подозрение сразу же пало на зловредного заемщика.

И хотя в апреле нынешнего года Укрсоцбанк заявил, что схема, по которой украинский девелопер “ИСА Прайм” пытался незаконно вывести из залога недвижимость, построенную на кредиты банка, практически полностью разрушена, эта история стала крупнейшим в истории банковского рынка прецедентом, доказавшим практически полную беспомощность банков в борьбе с недобросовестными заемщиками. “Первый раунд судебного противостояния с заемщиками банковская система проиграла”, — заявил “Эксперту” сам Тимонькин. И не факт, что выиграет последующие.

Внезапная проблема

Когда в 2008 году разгорелся кризис, доля проблемных кредитов в портфелях банков резко возросла до 40—60%, а у некоторых финучреждений — и до 80%. Но в то время банкиры говорили о том, что наибольшую долю в числе “плохих” заемщиков занимают физические лица. Набрав валютных кредитов на авто и недвижимость, а также беззалоговых займов, после массовых увольнений и резкой девальвации гривни тысячи украинцев в один момент стали неплатежеспособными.

“Вычистить” портфели кредитов, выданных рядовым гражданам, оказалось гораздо проще, чем сражаться с крупными компаниями и корпорациями. Это привело к тому, что банкиры стали массово признавать: львиная доля проблемных активов приходится именно на корпоративный сектор, представители которого сформировали отдельный класс сознательных неплательщиков.

“Доля долгов крупных заемщиков — юридических лиц, которые классифицируются как проблемные, во многих банках достигает 60—70 процентов”, — говорит бывший заместитель председателя правления Терра Банка Игорь Шевченко. Это подтверждает и отчетность финансовых учреждений, сформировавших большие резервы под обесценение выданных займов. “Плохие” кредиты продолжают давить на балансы финучреждений, не давая многим банкам вести прибыльную деятельность.

Кстати, с начала нынешнего года Национальный банк стал обнародовать более детальные данные о кредитах и сформированных под них резервах. Раньше регулятор указывал общий объем кредитного портфеля и задолженность клиентов, а также совокупные резервы под обесценивание кредитов. Теперь НБУ при публикации данных о кредитных портфелях банков указывает объем резервов, сформированных под кредиты, выданные как юридическим, так и физическим лицам.

Вообще, рамки признания задолженности “проблемной” довольно размыты. Так, один банк переводит заемщика в разряд неблагонадежного и дает кредиту статус “плохого” при просрочке в 30 дней и желании заемщика реструктуризировать долг, а другой — лишь тогда, когда заемщик отказывается погашать свою задолженность под любым предлогом.

Зачастую банки попросту не хотят выносить “сор из избы” и афишировать свои проблемы. Это может подтолкнуть других заемщиков к невозвращению долгов. Яркий тому пример — разбирательство в 2009 году между ВТБ Банком и донецким ООО “Централь”, в результате которого местные суды признавали недействительными кредитные договоры ввиду того, что заем был выдан не в гривне, а в иностранной валюте. Это породило целую волну судебных разбирательств, которая дала юридическую почву многим заемщикам не платить банкам по валютным займам.

Парадокс заключается в том, что бóльшая часть злостных неплательщиков — финансово здоровые компании, которые понимают, что им дешевле потратиться на юристов и подкуп судей, лишь бы добиться права не погашать многомиллионный кредит. “Сложность заключается в том, что нерадивый заемщик практически в любой ситуации остается прав, и кредитор не может добиться от него возврата долгов, даже путем реализации залогового имущества. Проще говоря, довести процесс взыскания до логического конца попросту невозможно”, — сознается в беспомощности кредиторов член правления Проминвестбанка Владислав Кравец.

Банкрот — это звучит гордо!

Существуют различные схемы, позволяющие заемщику избавиться от кредита, висящего над головой, как дамоклов меч. Наиболее банальная из них — хождение по всевозможным судебным инстанциям, оспаривание любых решений, принятых не в пользу заемщика. Это не дает гарантий победы над банком, но позволяет очень сильно затянуть процесс взыскания.

Однако самым распространенным из всех механизмов уклонения от уплаты кредита остается фиктивное банкротство. “В этом случае компании-неплательщики передают свои активы третьим лицам, а сами представляются банкротами”, — объясняет партнер юридической фирмы “Лексфор” Юрий Семенюк. Так, к этой процедуре в 2009 году прибегли подконтрольные днепропетровским бизнесменам Руслану Шостаку и Валерию Киптыку ООО “Руш” и “Омега”, которые владеют сетями супермаркетов “Варус” и “Ева”. Они взяли в долг у БМ Банка более 270 млн гривен. Этим же путем пошел скандально известный Валерий Пащенко, победивший в 2006 году на выборах мэра Черкасс, которые в итоге были признаны нелегитимными. Пащенко в 2007—2008 годах взял на подконтрольные ему предприятия у Эрсте Банка кредиты на сумму около 14,7 млн гривен. А в 2010 году, заручившись поддержкой руководства связанных с ним компаний-заемщиков, инициировал их банкротство.

Зачастую недобросовестные должники используют схему банкротства по ст. 52 Закона “О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом”. В законе указано, что данная процедура может быть начата в том случае, если должник отсутствует по месту регистрации или в течение года не подает налоговикам отчетность.

Противостоять таким действиям очень сложно, так как по закону хозяйственный суд должен принять постановление о признании должника банкротом и открыть ликвидационную процедуру в течение двух недель со дня решения о начале производства по делу о банкротстве. “На практике же срок рассмотрения дел о банкротстве отсутствующего должника составляет от трех до шести месяцев. За это время компания полностью ликвидируется, банк теряет возможность вернуть задолженность по кредиту и вынужден ее списать”, — подчеркивает Юрий Семенюк.

Борьба с фиктивными банкротствами особенно усложнилась после того, как в апреле 2008 года были внесены изменения в Уголовный кодекс, которые фактически отменили уголовную ответственность за доведение предприятия до банкротства. Это развязало руки недобросовестным заемщикам.

Еще один популярный способ избежать возврата кредита — вывести из-под залога имущество, например, передать его третьим лицам. Хотя существуют и более изощренные методы, когда залог признается уничтоженным, разрушенным и даже исчезнувшим. “Мы столкнулись с ситуацией, когда один из заемщиков добился того, что объект залога признали пропавшим. Вот здание, оно стоит на прежнем месте, но по документам его не существует, и банк ничего не может сделать”, — поделился с “Экспертом” председатель правления банка “Форум” Вадим Березовик. Как отмечают банкиры, нередко бывают случаи изменения адресов залогов (объекты недвижимости) и даже кадастровых номеров земельных участков, на которых они находились. “Бывали даже прецеденты, когда демонтировали целые производственные линии и вывозили в соседние области Украины”, — уверяет Игорь Шевченко.

Также распространенным видом махинации, особенно в сельскохозяйственном секторе, является подмена залога. Выдав кредит под залог продукции одного сорта, при попытке реализации такого залога кредитор сталкивается с тем, что реально на складах находится совсем иной товар, нежели указано в договоре.

Сезон больших скидок

Механизм взыскания через суды малоэффективен. Мало того, что это длительный процесс, так еще и затраты на исково-претензионную работу могут достигать 50% суммы фактической задолженности. “И даже если мы имеем судебное решение, принятое в нашу пользу, нет никакой гарантии, что банк доберется до денег, так как исполнительная система не обладает способностью в максимально сжатые сроки превратить решение в деньги”, — разводит руками Вадим Березовик. Как показывает практика, судебный процесс может длиться до трех лет, а взыскание задолженности через исполнительную службу — и того больше.

Еще одна проблема, с которой сталкиваются банки, — ликвидность имущества, которое взыскано ими в качестве залога. Допустим, кредитор добивается правды в суде, исполнитель накладывает арест на имущество и передает его банку, однако тот попросту не может его реализовать. В итоге банки обрастают всевозможными активами, начиная от станков и оборудования и заканчивая специализированной техникой, заводскими помещениями, которые висят на балансе “мертвым” грузом, ведь получить адекватные деньги за такие залоги и направить их на погашение кредита невозможно.

В итоге банкам ничего не остается, как пытаться договариваться с заемщиками и делать им в прямом смысле “скидку”. “Ситуация безысходна, поэтому банки соглашаются получить от заемщика хотя бы 70 процентов кредита, отказавшись взамен от судебных тяжб и претензий”, — признался “Эксперту” руководитель департамента по работе с корпоративными клиентами одного из банков.

Второй способ, который позволяет избавиться от “проблемной” задолженности, — продажа кредитных портфелей коллегам по рынку. В свое время самым известным “скупщиком” долгов стал совладелец банка “Дельта” Николай Лагун, который накануне 2010 года купил через свою коллекторскую компанию CCG проблемные долги Правэкс-Банка на сумму около 930 млн гривен, заплатив за них всего 3,7 млн гривен. Чуть позже Дельта Банк получил на баланс клиентов-заемщиков ликвидируемого Укрпромбанка, купил часть кредитов УкрСиббанка и Сведбанка.

Преимущество подобных сделок состоит в том, что продавец даже за безнадежный портфель получает хоть какие-то “живые” средства, пусть и с колоссальным дисконтом. С другой стороны, покупатель, обладающий ресурсами и возможностями для взыскания, соглашается на такую покупку, так как осознает, что он сможет “выжать” из приобретенного пула кредитов хоть какую-то прибыль. Например, уже упомянутый Николай Лагун в июне этого года перепродал часть кредитов Альфа-Банку за 60% от номинала, тогда как куплены они были за 50%.

“Если предлагается портфель за пять процентов, а покупатель, имея представление о качестве кредитов и осознавая свои возможности, понимает, что в течение года сможет собрать 10—15 процентов, конечно же, он приобретает портфель, даже если он очень проблемный”, — отмечает председатель правления банка “Русский Стандарт” Игорь Дорошенко.

Но главная проблема остается нерешенной: банковские портфели до сих пор перегружены огромной массой кредитов, которые нормально не обслуживаются, создавая нагрузку на платежеспособность финансовых учреждений. Правда, в начале августа Кабмин зарегистрировал в парламенте законопроект №11029. Согласно ему банкам будет позволено через суд арестовывать залоговое имущество в случае признания недействительным кредитного договора. У заемщика будет месяц на то, чтобы вернуть сумму долга, иначе его имущество будет взыскано. Также документ дает банку право требовать план санации должника-юрлица в процессе банкротства и его обязательного согласования с кредитором.

Однако в нашей стране законы зачастую работают лишь на бумаге, в то время как в жизни победу одерживает тот, у кого больше финансовых, юридических и политических возможностей. Поэтому противостояние между банками и крупными заемщиками продолжится, и нет никаких гарантий, что банки выиграют второй, третий и все последующие раунды этой войны.

Кредит, суд, прокуратура

Банки активно жалуются на недобросовестность заемщиков при исполнении своих финансовых обязательств. Однако, как показывает практика, “хороши” обе стороны, а некоторые методы банкиров по возвращению кредитов находятся за гранью закона. Владелец небольшой девелоперской компании “НЕС-1” Карл Волох рассказал, на какие хитрости идут банкиры, пытаясь выудить деньги из заемщиков. “Эксперт” сознательно не приводит название банка, дабы сконцентрировать внимание читателей исключительно на механизме возникновения и перспективах разрешения конфликта.

— Какую сумму и для чего вы занимали?

— В 2008 году банк согласился открыть моей компании кредитную линию на 7,5 миллиона долларов под 12 процентов годовых для покупки земельного участка в Киеве по ул. Красноармейской и строительства на нём трехзвездочного отеля. Залогом выступил сам надел и депозит в банке на сумму шесть миллионов гривен. С него банк списывал ежемесячно определенную сумму в счет погашения кредита. Депозит закончился через два года.

— Вы сразу получили всю сумму на руки?

— Нет. В 2008 году — 3,7 миллиона долларов. Именно такой суммы не хватало для покупки участка (по оценке банка-кредитора, надел на момент открытия кредитной линии стоил пять миллионов долларов). Сделку я быстро оформил и заложил банку приобретенное имущество. Вскоре оказалось, что рядом с нашим участком, с правой стороны, будет тоже возводиться отель, но большой и классом повыше — на пять звезд. Тогда я познакомился с соседом слева, на чьем участке стояло маленькое старое здание. Мы решили объединить усилия в рамках реализации моего проекта.

Через два-три месяца после получения первого транша я вновь обратился в банк с просьбой предоставить мне деньги на проектирование и начало строительства, но получил невнятный отказ. Мол, сейчас время трудное, новые владельцы скрупулезно вникают во все дела, и нужно личное одобрение председателя наблюдательного совета для продолжения финансирования. Но у нас же был подписан договор!

Мы встретились с руководителями банка — представителями греческих акционеров. Мне было поставлено условие — увеличить залог. Я одолжил у партнера по другим проектам корпоративные права на компанию, у которой в аренде было два гектара земли в Киевской области, и заложил их под обещание возобновить кредитование. В итоге получил еще… 45 тысяч долларов. А после этого банковские работники перестали отвечать на мои звонки.

Чтобы заставить банк выполнить его финансовые обязательства, в 2010 году я подал иск в Хозяйственный суд Киева. В первой инстанции суд вынес решение в нашу пользу, но банк подал апелляцию и выиграл. Однако уже суд третьей инстанции — Высший хозяйственный суд Украины — признал нашу правоту. Банкиры выполнили постановление суда, но своеобразно: перечислили недостающую сумму на счет и… тут же ее списали! В любой другой стране этот шаг был бы признан издевательством над правосудием!

А самое забавное — это основание для списания. За два с лишним года, что банк морочил мне голову, а затем судился, не забывая ежемесячно списывать со счета оплату процентов, наш договор закончился. И то, что всё это время я был лишен возможности воспользоваться кредитом и сделать бизнес, на который рассчитывал, их не волновало.

— Вы пробовали договориться с банком полюбовно?

— Конечно. В 2011 году у нас начался очередной виток переговоров и конструктивного сотрудничества. Банк попросил найти хорошую консалтинговую компанию, которая проработает все детали проекта, и даже согласился оплатить ее услуги. Я привлек к работе немецкую фирму, она создала концепцию отеля на 130 номеров. Проект очень понравился международному отельному оператору Hilton Hotels & Resorts под формат “Hampton by Hilton”.

— А рядом строящийся отель не смущал?

— Наоборот, это было признано положительным фактором. Часто деловые туристы путешествуют с сопровождающим персоналом — это переводчики, няни, водители, охранники и другие. Снимать номера в пятизвездочных отелях — дорогое удовольствие. Наша концепция предполагала, что деловые путешественники будут останавливаться у соседей, а сопровождающий персонал — у нас.

— Изящная идея…

— И она понравилась всем участникам переговоров! Глава наблюдательного совета украинского банка пообещал, что финансирование будет возобновлено и даже существенно увеличено — в соответствии с расчетами немецкой компании. Но вначале нужно было пройти все согласования здесь, затем дождаться одобрения головного офиса. Однако осенью 2011 года Афины отказали. Мне пришлось начать новый виток судов.

В апреле текущего года ситуация получила неожиданный поворот — против меня было возбуждено уголовное дело по статье 222 Уголовного кодекса “Мошенничество с финансовыми ресурсами” за “предоставление банку заведомо ложной информации, причинившей большой материальный ущерб”. Основанием послужило заявление руководства банка.

— Банку стала известна некая новая информация, которую он ранее не мог предоставить суду?

— Нет, конечно. Банк вместе с прокуратурой города и следственным управлением внутренних дел Киева решил сыграть в некую игру. Судите сами. Сроки привлечения к ответственности по статье 222 истекли два года назад, то есть это дело судом никогда рассматриваться не будет. И потом, я никогда исполнительных должностей в компании “НЕС-1” не занимал. Даже если бы и хотел предоставить банку некую неправдивую официальную информацию, он бы у меня ее не принял. Таких казусов в деле полно. Там нет никаких документов, которые подтверждают, что я предоставил банку заведомо ложную информацию, нет даже упоминания о каком-либо фальсифицированном документе.

— Зачем возбуждать уголовное дело, которое не имеет никакой судебной перспективы?

— Еще несколько месяцев назад я бы задал такой же вопрос. Но в рамках открытого дела человека можно абсолютно безнаказанно “прессовать”, бесконечно продлевая сроки следствия, которое фактически не ведется. К счастью для меня, санкция “моей” статьи не предусматривает заключения. Но мне ограничили выезд из Украины, притом что семья и престарелые родители живут в Израиле. Да еще наложили арест на все имущество. Сейчас по постановлению следователя идет комплексная проверка на еще одной моей фирме — в клинике пластической хирургии. Хотя любому ясно, что это “заказуха”.

— Как вы думаете, почему банк занял такую жесткую позицию?

— Банк иностранный, не обладает достаточным влиянием в Украине. Поэтому он столкнулся с массой невозвратов. И в поисках защиты обратился к одному очень высокопоставленному человеку в Генпрокуратуре, который “отбивает” долги за проценты. Я просто попал в списки должников.

В принципе, действия банка понятны, он добивается возвращения кредита. Но я, по сути, банкрот — исключительно по их милости. Деньги я планировал вернуть после того как отель будет построен и начнет генерировать кэш. Несмотря на кризис на рынке недвижимости, такая возможность всё еще существует.

Если же всё это безобразие не прекратится, единственный выход — перенести наш спор в Европу.

Интервью взяла Дарья Кутецкая

Павел ХАРЛАМОВ

[Йивгеней]

Гроза боржників

Председатель правления ПАО «Укрсоцбанк» (UniCredit Bank Group) Борис Тимонькин рассказал о том, как сражается с недобросовестными заемщиками и почему акционеры финучреждения отказались продать банк по хорошей цене.

Банкира Бориса Тимонькина в финансовых кругах все знают как человека, открыто выражающего свои мысли и не стесняющегося в крепких выражениях. При этом он чаще других попадает на прием к председателю Национального банка Сергею Арбузову, а недавно возглавил Независимую ассоциацию банков — альтернативу инертной Ассоциации украинских банков (АУБ).

Времени на интервью было отведено немного, и в какой-то момент банкир вежливо прерывает разговор, чтобы не опоздать на балетную постановку Бориса Эйфмана «Анна Каренина» в Национальной опере. Но о том, как он борется с проблемными заемщиками, из-за чего у него возник конфликт с главой АУБ Александром Сугоняко и как развивается конкуренция с российскими банками, Борис Тимонькин рассказать «Эксперту» успел.

— Принимаете ли вы участие в переговорах о возможной продаже Укрсоцбанка, которые сейчас проходят в Милане?

— Насколько я знаю, никаких переговоров нет, хотя мне лично поступило предложение продать банк. Впрочем, когда я сообщил о нем акционерам, его категорически отвергли. Они даже не предложили торговаться, ответ был однозначным: «Мы не собираемся продавать банк». Несмотря на то что, по моему мнению, цена за банк (учитывая сегодняшнюю ситуацию на финансовом рынке) была хорошей.

— Хорошей — это какой?

— Я не могу говорить об условиях несостоявшейся сделки.

— Выходит, сегодня не лучшее время для таких сделок?

— Сейчас даже задумываться о продаже банка очень невыгодно. Безусловно, если ты хочешь потерять деньги и признать убытки — продавай. Но если говорить о каких-либо серьезных сделках, это, наверное, будет горизонт 2014-2015 годов, не ранее.

— Почему по итогам 2011-го почти вдвое снизилась прибыль Укрсоцбанка: годом ранее было 28,9 миллиона гривен, а теперь только 14,9 миллиона? К тому же еще и активы сжимаются.

— Я считаю, что как за 2010-й, так и по итогам 2011 года это не прибыль, а ерунда. Каждый месяц гасится кредитный портфель. Например, только физические лица возвращают нам ежемесячно около 40 миллионов долларов долга, в то время как темпы выдачи новых займов так и не достигли докризисного уровня, и в августе-сентябре мы выдавали не более 50 процентов прежних объемов. Потом ударил кризис ликвидности, банк поднял ставки, и на этом кредитование почти остановилось.

Правда, я не могу сказать, что кредитование «свернулось». Например, мы продолжаем кредитовать корпоративный сектор, причем достаточно активно. Более того, ритейл мы тоже кредитуем. Да, это сейчас дороговато для заемщиков, и бума нет, однако кредитование физлиц мы не останавливали.

Экспансия русского

— По какой стратегии Укрсоцбанк, занимающий пятое место в стране по размеру активов, будет развиваться в нынешнем году?

— Мы выбрали стратегию естественного развития, без давления и резких рывков. Рынок улучшается, поэтому есть куда двигаться. Принципиальной остается лишь цена ресурса. И перед нами стоит задача, как усилить источники привлечения гривни, поскольку нацвалюта становится основным источником кредитования в силу ограничений на использование иностранной валюты.

— Вы будете сокращать региональную сеть?

— Мы закрыли несколько десятков микроотделений, так как это не наш формат. Сейчас оптимизируем нашу сеть с сетью UniCredit Bank, ведь в некоторых городах наши отделения находятся на расстоянии ста метров друг от друга.

В целом цели экспансии нет, но если будем видеть рациональное место для открытия офиса, то мы это, безусловно, сделаем. Кроме того, будут открываться новые офисы, в основном в формате private banking.

— Большинство крупных иностранных банков, обжегшись на агрессивном кредитовании, сегодня пересматривают стратегию своего развития на украинском рынке. Этим воспользовались банки с российским капиталом, сумевшие нарастить кредитный портфель на 13 миллиардов гривен суммарно по итогам 2011 года. Как, по вашим прогнозам, будет развиваться ситуация на банковском рынке в дальнейшем?

— Разумеется, у россиян есть дешевые деньги, им в принципе выгоднее развиваться в Украине: покупать отделения, ремонтировать их, нанимать персонал. Но, с другой стороны, у них немало проблем с качеством управления кредитным портфелем и масса судебных исков с заемщиками.

Могу с уверенностью сказать, что в ближайшие годы западные банки не будут повышать свою долю в украинской банковской системе и, скорее всего, потеряют свое преимущество. Этот процесс не будет бесконечным, он будет цикличным. Например, если бы мне десять лет назад рассказали о кризисе, который произойдет в 2008-2010 годах, я был бы уверен в том, что европейские банки свернут свой бизнес в Украине и попросту уйдут с нашего рынка. Но ведь этого не произошло, и они продолжают нянчиться со своими «дочками» здесь.

Минимум гарантий

— За последний год Нацбанк предпринял некоторые действия по дедолларизации украинской экономики. Вот, например, паспортизовал обмен валют. По-вашему, это сработало?

— Я думаю, что подобная стратегия совершенно корректна. Возьмем, к примеру, паспортизацию. У нас существует легальный валютный рынок, зарабатывающий на операциях купли-продажи. С другой стороны, существует наличный рынок, на котором валюту покупает и продает население, и он почти не контролируется. В итоге население каждый месяц покупает у банков от полутора до трех миллиардов долларов. Возникает резонный вопрос: зачем помогать украинцам инвестировать в чужую валюту, увеличивая при этом дефицит платежного баланса и сокращая резервы НБУ?

— Консенсус-прогноз «Эксперта», в котором участвуют и банкиры, показал умеренную девальвацию в этом году (см. «Девальвация неизбежна», №49-50 (331) от 26 декабря 2011 года). Вы согласны с этим?

— Почему? Ведь именно гривня — ресурс, который в дефиците. Банки готовы платить за национальную валюту высокие процентные ставки. И если бы в последние годы не произошло эмиссии на выкуп облигаций внутреннего госзайма (ОВГЗ) или увеличения уставных фондов госбанков, она даже укрепилась бы.

— На рынке ходят упорные слухи, что коммерческие банки вынуждены приобретать ОВГЗ чуть ли не по звонку из НБУ. Это так?

— Не знаю, как другим, но лично мне никакие звонки не поступали. Да я и не вижу в этом инструменте ничего плохого. Ведь когда доллар лежит мертвым грузом, его нужно как-то использовать. Соответственно, один из вариантов — покупка валютных ОВГЗ. Например, корсчета в инвалюте только растут и сейчас составляют почти семь миллиардов долларов. И это не финансовый ресурс, ведь американский банк-корреспондент за то, что наши деньги лежат на его счету, платит сущие копейки. Почему же не задействовать эти деньги более эффективно посредством валютных госбумаг?

— Как вы относитесь к идее Национального банка и Министерства финансов предложить валютные облигации населению?

— Нужно пробовать. Особенно тем гражданам, которые испытывают недоверие к банкам. В таком случае им будет проще и спокойнее купить государственную бумагу. К тому же зачем государству занимать доллары за рубежом, если в руках населения сконцентрированы десятки миллиардов долларов. Причем этот ресурс гораздо дешевле западного.

— Не факт. В 2009 году попытка Минфина привлечь средства населения за счет гривневых ОВГЗ провалилась — спрос на бумаги оказался мизерным.

— Главный вопрос в доходности. Например, если банк предлагает ставку по депозитам в размере 16 процентов, а по облигации она будет на уровне 14-15 процентов, то такая бумага будет пользоваться спросом. To же и с валютными бондами: при ставке в семь-восемь процентов они, безусловно, заинтересуют население, ниже — вряд ли.

— Если не секрет, а где вы храните свои деньги?

— Большая часть сбережений находится в Укрсоцбанке, остальное — еще в двух банках. Вообще, чтобы эффективно управлять своими деньгами, этим нужно заниматься. Хотя, если сравнивать доходность украинских депозитов с европейскими ставками, то это — небо и земля. И когда я говорю зарубежным коллегам, что у нас ставка по валютному вкладу составляет семь-восемь процентов годовых, а налог при этом — ноль, у них округляются глаза.

«Пузатые» нарушители

— Какую долю в балансе вашего банка составляет портфель проблемных кредитов?

— Наихудшая ситуация в сегменте малого и среднего бизнеса: уровень «проблемки» превышает 20 процентов, по розничным клиентам — около 12 процентов, в крупном корпоративном бизнесе — 18-19 процентов. При этом у нас есть так называемый топ-30 — список злостных неплательщиков. Из них по 27 клиентам ситуация более-менее внятная, но трое очень сильно сопротивляются, и мы с ними долго судимся.

— Как будете вычищать этот портфель?

— Вообще, первый раунд судебного противостояния с заемщиками банковская система проиграла. Тем не менее мы начали нанимать более сильных юристов. Платим им высокие гонорары и берем реванш.

— В судах немалую роль играет факт коррупции. Часто ли вы сталкивались в своей практике с тем, когда недобросовестные заемщики выигрывали дела путем подкупа судей?

— Как правило, это именно так и происходит. Причем таких случаев не единицы, и даже не сотни, а тысячи.

— Дают ли банки взятки судьям, чтобы выиграть дело?

— Они просто нанимают сильных и знающих свое дело адвокатов.

— Иными словами, нанятые банком адвокаты иногда подкупают судей?

(В ответ наш собеседник многозначительно улыбнулся.)

— Некоторые банки, например «Надра» и ОТП, идут по пути публичной дискредитации проблемных заемщиков. Как вам такая методология работы с должниками?

— Абсолютно правильно. Ведь эти люди — настоящие воры, они украли столько, сколько большинство украинцев за свою жизнь никогда не заработают. Счет идет на сотни миллионов долларов. При этом они живут в огромных домах, ездят на дорогих машинах и считают себя уважаемыми людьми.

— Чем они руководствуются, когда умышленно отказываются погашать кредит?

— Появляется некая красивая схема, за счет которой они пытаются нажиться и стать в два раза богаче.

— «Пузата Хата» относится к таким заемщикам?

— Это один из них. Да, мы проиграли суд первой инстанции, и сейчас из нас пытаются сделать клеветников и сумасшедших. Но я продолжаю настаивать на том, что этот заемщик действительно пошел на банкротство, чтобы не платить кредит. Подумайте логически: как ресторан за месяц может создать семьсот миллионов гривен долгов?! Это так же нереально, как и то, что небо упадет на землю. При таком долге они не закрылись, и сегодня продолжают расширяться. Парадокс!

— Уже полгода работает закон о защите прав кредиторов и потребителей финансовых услуг, который был призван снять часть проблем с банковского рынка, в том числе по части работы с проблемными заемщиками. Как вы оцениваете действие этого законодательного акта?

— Это проблема нашей страны, когда все думают, что очередной закон решит все неурядицы. На мой взгляд, правила игры между кредиторами и заемщиками нуждаются в дополнительном регулировании именно во время кризиса, когда должно вступать в действие специальное законодательство. Например, дайте клиенту право отсрочки — скажем, три года не погашать тело кредита. И для банка подобная ситуация тоже будет приемлемой. Но таких правил нет, и банковская машина начинает «перемалывать» заемщиков, отчего возникает масса конфликтов. А все эти отсрочки на три-шесть месяцев никому не помогли.

Да и проблема не только в списании или реструктуризации кредитов. Это внутренние вопросы банка, для решения которых не нужны специальные законы. Проблема в судебной системе, из-за которой мы не можем прогнозировать результат. Кто попадает в тюрьму? Бедные или те, кому не повезло. У меня есть длинный список людей, укравших у банков миллионы. Но в тюрьмах они не сидят, и никогда сидеть не будут.

— Депутат Юрий Полунеев зарегистрировал законопроект №9593 «О потребительском кредитовании», вносящий правки в действующее законодательство. Поможет ли он банкам в борьбе с проблемными заемщиками?

— В нем масса провокаций. Например, если клиент что-то не так понял в условиях кредита, он освобождается от его погашения. Разумеется, мы должны информировать клиента о стоимости кредита, но давать гарантию на цены услуг третьих лиц мы не вправе. Это же касается и рекламы, которая, по мнению Полунеева, должна содержать всю информацию: о комиссиях, платежах, документах и так далее. Как это можно прочитать на билборде, проезжая мимо на машине? Я думаю, что достаточно указать эффективную процентную ставку, максимальный срок и, например, сумму.

В Украине 50 тысяч ипотечных кредитов. Получается, что все эти люди «купились» на слоган «Здесь дешево!» и взяли кредиты? Не думаю. Человек приходит в банк, и ему делают детальный расчет, он четко видит, сколько и за что платит. И проблема ведь не в рекламе. Давайте посмотрим, как написаны договоры: мелким шрифтом, сложным языком. Мне кажется, нужно в первую очередь решить эту проблему — сделать текст более читабельным.

Происки врагов

— В конце 2011 года в СМИ начали появляться откровенно заказные статьи о вас и неких компаниях «Иса Прайм Девелопментс», «Корпорация Укржилстрой», «ЮАйПи Лтд», «Стриж-Инвест» и NSI Construction. Это происки тех неблагополучных заемщиков, о которых вы говорили?

— Да, это наши клиенты, которые находятся в процессе «вечной реструктуризации». Мы очень корректно относимся к ним, чем они и злоупотребляют. Например, начали признавать собственные сделки по покупке различных объектов недвижимости и земельных участков недействительными. Когда мы об этом узнали, то начали применять к ним более жесткие меры, из-за чего они на нас обиделись.

— К числу таких «обиженных» можно отнести и главу Ассоциации украинских банков Александра Сугоняко, который так и не понял, зачем создали альтернативное банковское объединение — Независимую ассоциацию банков Украины, и чем она будет отличаться от уже существующих?

— Мы вправе иметь ту лоббистскую организацию, которая удобна и нужна нам. Сугоняко как лоббист оказался недееспособным, и я не помню ни одной цели, которой он смог достичь в интересах членов АУБ. Например, осенью 2008 года он заявил, что не нужно рефинансировать банки с иностранным капиталом. Отличный шаг для «нашего» лоббиста!

— Тем не менее ассоциация продолжает успешно работать. С вашей точки зрения, почему?

— Потому что у нее есть деньги. Остались депозиты. До сих пор поступают деньги от третейского суда, которому платим в том числе и мы. Суд, в свою очередь, делает отчисления Сугоняко. Аннулировать все третейские оговорки в тысячах договоров — непосильная задача, поэтому мы продолжаем оплачивать услуги третейского суда АУБ.

— О какой сумме идет речь?

— Это не те 300 тысяч гривен в год, которые были раньше, но всё равно мы платим.

Джерело: Эксперт-Украина № 08-09

Дата: 12-18.03.12

[у.zaporozhskiy]

Преимущество подобных сделок состоит в том, что продавец даже за безнадежный портфель получает хоть какие-то “живые” средства, пусть и с колоссальным дисконтом. С другой стороны, покупатель, обладающий ресурсами и возможностями для взыскания, соглашается на такую покупку, так как осознает, что он сможет “выжать” из приобретенного пула кредитов хоть какую-то прибыль. Например, уже упомянутый Николай Лагун в июне этого года перепродал часть кредитов Альфа-Банку за 60% от номинала, тогда как куплены они были за 50%.

Вот Вам и схема, что бы Банки получали для себя данные о гражданах Украины, для того, что бы навязывать им свою продукцию.